Неточные совпадения
Однажды, около полудня, шли по деревянным тротуарам на Выборгской стороне два
господина; сзади их тихо ехала коляска. Один из них был Штольц, другой — его приятель, литератор,
полный, с апатическим лицом, задумчивыми, как будто сонными глазами. Они поравнялись с церковью; обедня кончилась, и народ повалил на улицу; впереди всех нищие. Коллекция их была большая и разнообразная.
Экономка весь день гремит ключами; буфет не затворяется. По двору поминутно носят
полные блюда из кухни в дом, а обратно человек тихим шагом несет пустое блюдо, пальцем или языком очищая остатки. То барыне бульон, то тетеньке постное, то барчонку кашки,
барину чего-нибудь посолиднее.
Я, может быть, лично и других идей, и захочу служить человечеству, и буду, и, может быть, в десять раз больше буду, чем все проповедники; но только я хочу, чтобы с меня этого никто не смел требовать, заставлять меня, как
господина Крафта; моя
полная свобода, если я даже и пальца не подыму.
— Позвольте узнать, — начал защитник с самою любезною и даже почтительною улыбкой, когда пришлось ему в свою очередь задавать вопросы, — вы, конечно, тот самый и есть
господин Ракитин, которого брошюру, изданную епархиальным начальством, «Житие в бозе почившего старца отца Зосимы»,
полную глубоких и религиозных мыслей, с превосходным и благочестивым посвящением преосвященному, я недавно прочел с таким удовольствием?
Положительно можно признать,
господа присяжные, — воскликнул Ипполит Кириллович, — что поруганная природа и преступное сердце — сами за себя мстители
полнее всякого земного правосудия!
Что ж, записывайте, я согласен, даю
полное мое согласие,
господа…
Признаюсь,
господа присяжные заседатели, — присовокупил Ипполит Кириллович, — я даже до сегодня колебался оставить за подсудимым
полное и сознательное преднамерение напрашивавшегося к нему преступления.
—
Господа, — как бы спохватился он вдруг, — вы на меня не ропщите за мою брыкливость, опять прошу: поверьте еще раз, что я чувствую
полную почтительность и понимаю настоящее положение дела. Не думайте, что и пьян. Я уж теперь отрезвился. Да и что пьян не мешало бы вовсе. У меня ведь как...
— Алеша, говори мне
полную правду, как пред
Господом Богом: веришь ты, что я убил, или не веришь? Ты-то, сам-то ты, веришь или нет?
Полную правду, не лги! — крикнул он ему исступленно.
Словом сказать, смесь искреннего жаления об умирающем слуге с не менее искренним жалением о
господине, которого эта смерть застигала врасплох, в
полной силе проявилась тут, как проявлялась вообще во всей крепостной практике. Это было не лицемерие, не предательство, а естественное двоегласие, в котором два течения шли рядом, не производя никакого переполоха в человеческом сознании.
Господин Харченко явился к Кочетову знакомиться и заявил ему свое
полное сочувствие.
Всю жизнь у этого гордого,
полного страстей, важного
барина, настоящего гранд-сеньора, была память о смерти, и все время он хотел смириться перед волей Бога.
Отдача каторжных в услужение частным лицам находится в
полном противоречии со взглядом законодателя на наказание: это — не каторга, а крепостничество, так как каторжный служит не государству, а лицу, которому нет никакого дела до исправительных целей или до идеи равномерности наказания; он — не ссыльнокаторжный, а раб, зависящий от воли
барина и его семьи, угождающий их прихотям, участвующий в кухонных дрязгах.
— А право, это бы хорошо! — заметила Настасья Филипповна, вдруг вся оживляясь. — Право бы, попробовать,
господа! В самом деле, нам как-то невесело. Если бы каждый из нас согласился что-нибудь рассказать… в этом роде… разумеется, по согласию, тут
полная воля, а? Может, мы выдержим! По крайней мере ужасно оригинально…
Подходит ко мне: «Купи,
барин, крест серебряный, всего за двугривенный отдаю; серебряный!» Вижу в руке у него крест и, должно быть, только что снял с себя, на голубой, крепко заношенной ленточке, но только настоящий оловянный с первого взгляда видно, большого размера, осьмиконечный
полного византийского рисунка.
Между нами был такой контраст, который не мог не сказаться нам обоим, особенно мне: я был человек, уже сосчитавший дни свои, а он — живущий самою
полною, непосредственною жизнью, настоящею минутой, без всякой заботы о «последних» выводах, цифрах или о чем бы то ни было, не касающемся того, на чем… на чем… ну хоть на чем он помешан; пусть простит мне это выражение
господин Рогожин, пожалуй, хоть как плохому литератору, не умевшему выразить свою мысль.
Тем не менее я имею
полное право, по самым точным данным, утверждать, что
господину Бурдовскому хотя, конечно, и была слишком хорошо известна эпоха его рождения, но совершенно не было известно обстоятельство этого пребывания Павлищева за границей, где
господин Павлищев провел большую часть жизни, возвращаясь в Россию всегда на малые сроки.
Тамара вслушивалась в давно знакомые, но давно уже слышанные слова и горько улыбалась. Вспомнились ей страстные, безумные слова Женьки,
полные такого безысходного отчаяния и неверия… Простит ей или не простит всемилостивый, всеблагий
господь се грязную, угарную, озлобленную, поганую жизнь? Всезнающий, неужели отринешь ты ее — жалкую бунтовщицу, невольную развратницу, ребенка, произносившего хулы на светлое, святое имя твое? Ты — доброта, ты — утешение наше!
Но бабушка отвечала, что «Алеша теперь
полный хозяин и
господин в доме, так его следует подождать».
Становая своею
полною фигурой напомнила ему г-жу Захаревскую, а солидными манерами — жену Крестовникова. Когда вышли из церкви, то
господин в синем сюртуке подал ей манто и сам уселся на маленькую лошаденку, так что ноги его почти доставали до земли. На этой лошаденке он отворил для
господ ворота. Становая, звеня колокольцами, понеслась марш-марш вперед. Павел поехал рядом с
господином в синем сюртуке.
— Я считаю недостойным себя говорить с таким
господином, как вы, — проговорил отец Михаил, оскорбленный последними словами Смоковникова в особенности потому, что он знал, что они справедливы. Он прошел
полный курс духовной академии и потому давно уже не верил в то, что исповедывал и проповедывал, а верил только в то, что все люди должны принуждать себя верить в то, во что он принуждал себя верить.
Мы, Савва Семеныч, благодарение
господу, завсегды благородных делов не гнушаемся, и насупротив того с нашим
полным удовольствием к ним привержены…
Надо сказать, что я несколько трушу Гриши, во-первых, потому, что я человек чрезвычайно мягкий, а во-вторых, потому, что сам Гриша такой бесподобный и бескорыстный
господин, что нельзя относиться к нему иначе, как с
полным уважением. Уже дорогой я размышлял о том, как отзовется о моем поступке Гриша, и покушался даже бежать от моего спутника, но не сделал этого единственно по слабости моего характера.
В деревне своей князь жил в
полном смысле
барином, имел четырех детей, из которых два сына служили в кавалергардах, а у старшей дочери, с самой ее колыбели, были и немки, и француженки, и англичанки, стоившие, вероятно, тысяч.
— Требуют офицера с прислугой на какую-то там мортирную батарею. У меня и так всего 4 человека офицеров и прислуги
полной в строй не выходит, — ворчал батарейный командир, — а тут требуют еще. — Однако, надо кому-нибудь итти,
господа, — сказал он, помолчав немного: — приказано в 7 часов быть на Рогатке… Послать фельдфебеля! Кому же итти,
господа, решайте, — повторил он.
Господа обер-офицеры ушли, и как раз на другой день рано утром прибыл из Москвы в хамовнические лагери в
полном составе чудесный оркестр училища.
Между прочим, подходило понемногу время первого для фараонов лагерного сбора. Кончились экзамены. Старший курс перестал учиться верховой езде в училищном манеже.
Господа обер-офицеры стали мягче и доступнее в обращении с фараонами. Потом курсовые офицеры начали подготовлять младшие курсы к настоящей боевой стрельбе
полными боевыми патронами. В правом крыле училищного плаца находился свой собственный тир для стрельбы, узкий, но довольно длинный, шагов в сорок, наглухо огороженный от Пречистенского бульвара.
—
Господа, если бы так, — продолжал Верховенский, — то ведь всех более компрометировал себя я, а потому предложу ответить на один вопрос, разумеется, если захотите. Вся ваша
полная воля.
— А вот что-с, — принялся объяснять Сверстов. — На посланные Аггеем Никитичем
господину Тулузову вопросные пункты тот учинил
полное запирательство и в доказательство того, что он Тулузов, представил троих свидетелей, которые под присягой показали, что они всегда лично его знали под именем Тулузова, а также знали и его родителей… Хорошо?
— Если вы чувствуете утомление, — отозвался он, — то лучше прекратить занятия, ибо гораздо полезнее меньше выслушать, но зато с
полным вниманием, чем много, но невнимательно. По крайней мере, вы,
господин Зверев, то, что я теперь говорил, уяснили себе вполне?
— А между тем хоть масоны, может быть, эту земную любовь считают грехом, но должно сознаться, что я был только совершенно счастлив, когда наслаждался
полной любовью пани Вибель; вот бы тут надо спросить
господ масонов, как бы они объяснили мне это?»
Частный пристав, толстый и по виду очень шустрый человек, знал, разумеется, Тулузова в лицо, и, когда тот вошел, он догадался, зачем собственно этот
господин прибыл, но все-таки принял сего просителя с
полным уважением и предложил ему стул около служебного стола своего, покрытого измаранным красным сукном, и вообще в камере все выглядывало как-то грязновато: стоявшее на столе зерцало было без всяких следов позолоты; лежавшие на окнах законы не имели надлежащих переплетов; стены все являлись заплеванными; даже от самого вицмундира частного пристава сильно пахнуло скипидаром, посредством которого сей мундир каждодневно обновлялся несколько.
Вследствие таковых мер, принятых управляющим, похороны Петра Григорьича совершились с
полной торжественностью; впереди шел камердинер его с образом в руках; за ним следовали архиерейские певчие и духовенство, замыкаемое в сообществе архимандритов самим преосвященным Евгением; за духовенством были несомы секретарем дворянского собрания, в мундире, а также двумя — тремя чиновниками, на бархатных подушках, ордена Петра Григорьича, а там, как водится, тянулась погребальная колесница с гробом, за которым непосредственно шел в золотом и блистающем камергерском мундире губернатор, а также и другие сильные мира сего, облеченные в мундиры; ехали в каретах три — четыре немолодые дамы — дальние родственницы Петра Григорьича, — и, наконец, провожали
барина все его дворовые люди, за которыми бежала и любимая моська Петра Григорьича, пребезобразная и презлая.
Правда, не молод был боярин; но
господь благословил его и здоровьем, и дородством, и славою ратною, и волею твердою, и деревнями, и селами, и широкими угодьями за Москвой-рекой, и кладовыми,
полными золота, парчи и мехов дорогих.
Каждое движение умирающего, каждое его слово немедленно делались известными в Головлеве, так что Иудушка мог с
полным знанием дела определить минуту, когда ему следует выйти из-за кулис и появиться на сцену настоящим
господином созданного им положения.
Вероятно, когда-нибудь еще в детстве, будучи дворовым, босоногим мальчишкой, случилось ему увидать красиво одетого
барина с тросточкой и плениться его уменьем вертеть ею, и вот впечатление навеки и неизгладимо осталось в душе его, так что теперь, в тридцать лет от роду, припомнилось все, как было, для
полного пленения и прельщения всего острога.
— Ну, так и есть! — вскричал
господин Бахчеев, дав
полную волю своему негодованию. — Я, батюшка, еще прежде, чем вы рот растворили, догадался, что вы философии обучались! Меня не надуешь! морген-фри! За три версты чутьем услышу философа! Поцелуйтесь вы с вашим Фомой Фомичом! Особенного человека нашел! тьфу! прокисай все на свете! Я было думал, что вы тоже благонамеренный человек, а вы… Подавай! — закричал он кучеру, уж влезавшему на кóзла исправленного экипажа. — Домой!
— Да, матушка Марья Степановна, вот кабы меня
господь сподобил увидеть Варвару Карповну вашу пристроенною — так, хоть бы как вы, Марья Степановна; не могу более желать; сердце радуется на ваше семейство: дом —
полная чаша, уважение такое отовсюду. Право, хорошо бы, успокоило бы вас!
Дергальский отставлен и сидит в остроге за возмущение мещан против полицейского десятского, а пристав Васильев выпущен на свободу, питается акридами и медом, поднимался вместе с прокурором на небо по лестнице, которую видел во сне Иаков, и держал там дебаты о беззаконности наказаний, в чем и духи и прокурор пришли к
полному соглашению; но как
господину прокурору нужно получать жалованье, которое ему дается за обвинения, то он уверен, что о невменяемости с ним говорили или «легкие», или «шаловливые» духи, которых мнение не авторитетно, и потому он спокойно продолжает брать казенное жалованье, говорить о возмутительности вечных наказаний за гробом и подводить людей под возможно тяжкую кару на земле.
Двоеточие. Сбежал я, сударыня! Красивенький философ —
господин Рюмин — загонял меня до
полного конфуза! В премудростях я не смышлен и противиться ему никак не могу… Так и увяз я в речах его… точно таракан в патоке… Сбежал, ну его!.. Лучше с вами потолкую… уж очень вы мне, старому лешему, нравитесь, право! А что у вас личико эдакое… как бы опрокинутое? (Смотрит на Ольгу Алексеевну. Смущенно крякает.)
Это старинный барский дом на Троицкой улице, принадлежавший старому
барину в
полном смысле этого слова, Льву Ивановичу Горсткину, жившему со своей семьей в половине дома, выходившей в сад, а театр выходил на улицу, и выходили на улицу огромные окна квартиры Далматова, состоящей из роскошного кабинета и спальни.
В августе Андрей Ефимыч получил от городского головы письмо с просьбой пожаловать по очень важному делу. Придя в назначенное время в управу, Андрей Ефимыч застал там воинского начальника, штатного смотрителя уездного училища, члена управы, Хоботова и еще какого-то
полного белокурого
господина, которого представили ему как доктора. Этот доктор, с польскою, трудно выговариваемою фамилией, жил в тридцати верстах от города, на конском заводе, и был теперь в городе проездом.
— Нет, это вы изволили сказать: «Мы истратили три тысячи», и я имею
полное основание думать, что вы подразумеваете себя и
господина Квашнина под этим «мы».., в таком случае я считаю приятным долгом заявить вам, что если я принимаю эту любезность от
господина Квашнина, то ведь от
господина Свежевского я ее могу и не принять…
Возлелей же князя,
господине,
Сохрани на дальней стороне,
Чтоб забыла слезы я отныне,
Чтобы жив вернулся он ко мне!»
Далеко в Путивле, на забрале,
Лишь заря займется поутру,
Ярославна,
полная печали,
Как кукушка, кличет на юру:
«Солнце трижды светлое!
Господин с бакенбардами сидел рядом с молоденькой девушкой,
полной, свежей и, не умолкая, звонко хохотавшей над тем, что он, склонясь к плечу ее, шептал ей в ухо.
— Но
господь надоумил меня, сразу я опомнился и громко так кричу: «
Господа,
полная ошибка!
— Свахе угощение, и ей тоже надо. Сделайте милость, будьте,
барин, отец родной, составьте
полное удовольствие, чтобы жениться — остепениться!
— Помилуйте, — говорил он, — смешно даже смотреть! Я к ним с
полною моей откровенностью: пристройте, говорю, старика,
господа! А они в ответ: бог подаст, Петр Иваныч! И ведь еще смеются, молодые люди… ах, молодые люди! Обижают молодые люди старика, да еще язык высовывают! Только и я, знаете, не промах: зачем, говорю, мне Христа ради кусок себе выпрашивать! Я и сам, коли захочу, свой кусок найду!
— Mais il me semble, messieurs, que nous ne sommes pas en riombre! [Но мне кажется,
господа, что мы не в
полном составе!] — заметил Левассер, указывая на простертые по диванам тела наших соконгрессистов.
— Что вы, Шамбюр! — перервал Папилью, —
господин Рославлев военнопленный, и начальство имеет
полное право…